Он видеть, чувствовать спешит…

«Душа, выплеснувшаяся на холст»… Чтобы это случилось, необходимо две составляющих: собственно, сама душа, её наличие в человеке и талант, а с ним - совершенство техники, т.е. владение ремеслом. Александр Беглов – счастливец. У него есть эти половинки, составляющие одно большое целое, то, что и должно называться словом Художник. Именно так, с большой буквы.
Персональная юбилейная, событие пафосное, стало вдруг откровением для зрителя и, возможно, моментом истины для самого художника. «Мастер исторического жанра», как написано о нём в многочисленных рецензиях и каталогах, вступил вдруг в искренний диалог со зрителем посредством жанров менее помпезных – портрета и пейзажа. Масштабность его исторических полотен и тем граничит с порой щемящей камерностью пейзажных и портретных зарисовок. Но миниатюрность форм отнюдь не лишает их глубин смысловых.
Искренность – это то, что сегодня ценится меньше всего. Техноризированный век исключил её из обихода. Потому её боятся, прикрываясь бравадой, пошлостью и нарочитой непохожестью, которую зачастую пытаются выдать за стиль.
Поговорим же об искренности. Этюды. Это первый, сиюминутный, мгновенный выплеск. В этюде настоящий художник обнажает себя, свою суть. Разглядывая их, мы, зрители, словно играем на туго натянутых струнах его души. Наверное, это больно. Оттого А. Беглов и не продаёт этюды. Никогда. Чего стоит «его» Париж и «его» Санкт-Петербург в этюдах. Именно - «Его». Кто был в этих мекках искусства и красоты, застынет в молчании перед этими миниатюрами городских пейзажей. Как верно схвачена тональность этих городов. Тональность – уловить, понять её – исходный момент для художника. Это как в музыке – через тональность вы воспринимаете, что чувствовал композитор. Строгость и холодность Петербурга автор неожиданно решает в бежевых тонах. Беж – это мягкость, теплота восприятия и чувствования. Тональность в стиле беж – это любовь автора к городу. Полная противоположность – красочный насыщенный Париж. Эмоциональное переживание элегантного и слегка фривольного Парижа – сочетание сине-красных вспышек красок художника.
В этих двух жанрах, которые наиболее способствуют эмоциональному выбросу художника, пейзаже и портрете, есть то характерное, что и позволяет мастеру запечатлеть сиюминутное состояние – человека или природы. Это - «спонтанность мазка». Но не та спонтанность, которая у многих идёт от неумения, плохого владения ремеслом. Здесь именно высокое мастерство и владение кистью дают возможность художнику тут же, мгновенно положить своё впечатление на холст.
«Холодное утро на озере Лохья», 2010 г. Тончайшая нюансировка сочетается с вязкостью и пастозностью мазка. Автор этого не боится, а наоборот смело соединяет приёмы и техники для достижения желаемого. Благодаря этому мы ощущаем девственность и холод, первозданность природы Финляндии.
Тот же приём прослеживается в картине «Приближение грозы» 2008 г. Работа решена интересно не только в плане изобразительных средств, но и композиционно. Собственно, само грозовое небо занимает две трети холста. Остальное – ярко подсвеченное солнцем, поле. Плюс прекрасно выявленная перспектива. Всё это создаёт ощущение неизбежности. Серое грозовое безумие будто готово выплеснуться из холста на зрителя.
Контрастный по настроению, но не менее заряженный энергетикой сельский пейзаж «Посёлок Богородское» 1989 г. По духу своему он чем-то резонирует с Поленовским «Московским двориком». Характерно, что Поленов, как он сам пишет, увидел, сел и написал. Это и есть та самая непосредственность восприятия и передачи, которая и открывает нам новых самобытных живописцев. Так, как «Дворик» открыл России Поленова.
Умение художника в самой обыденной ситуации, которую обыватель наблюдает ежедневно, увидеть непреходящий смысл, высокую поэзию – вот что отличает талант от ремесленника. В картине А. Беглова вроде бы самый банальный вид – часть дома с полузаброшенным садом и покосившимся забором, с протянутой бельевой верёвкой. Но этот случайно выхваченный кусок сельского быта так много вдруг будоражит в душе подмеченными в нём деталями.
В портретах А. Беглов словно вытягивает из глубины нутра портретируемого какую-то главную его жилу, и лепит из неё красками человеческую сущность во всей её наготе.
«Портрет А.В.Лопатина в образе Цезаря» 2008 г. Безумный гротеск. Этот будоражащий глаз и сознание красно-бурый тон, взятый художником чисто по наитию, раскрывает суть персонажа – как реального, так и его прототипа. Человек и борьба во всей сложности этой вечной философской дилеммы.
Мощный по духу Суриковский типаж – «Портрет Михаила Борисова в образе Христа» 2006 г. Смелый замысел воплощён смелыми художественными средствами: свободный мазок, ярко освещённое лицо, прямой открытый взгляд.
«Портрет профессора живописи П.П. Литвинского» 2007 г. Образ этого человека уникален, т.к. схвачен художником в момент говорения портретируемого, когда он лишь на секунду замолкает, чтобы собраться с мыслями.
Анализируя работы А. Беглова, приходишь к выводу, что именно сиюминутность состояния объекта и попытка выразить его художественными средствами, завораживают автора и дают мощный азарт в работе. Обрушивающаяся на зрителя сочным колоритом «Набережная о. Капри» 2006 г., демонический, из глубин подсознания смотрящий «Автопортрет» 1989 г., вся «финская» серия пейзажей с их прекрасно переданным ощущением изначальности бытия, «Зимняя тропа» 2007 г. – картина ни о чём и обо всём одновременно. Каждый видит и чувствует в неё своё. Всё это яркие свидетели редкого таланта открытости жизни нашего героя. Эту открытость он не стесняется демонстрировать и отдавать на откуп и случайному, и неслучайному зрителю. И такой художнический и человеческий дар нельзя загнать в узкие рамки одного единственного жанра. Потому что он многогранен и неслучаен в каждой живописной случайности.
Искусствовед Ирина Седова
Небольшой фотоанонс с выставки: слева-направо - выступление главы Щелковского района Ганяева А.М.; приветственное слово пресс-секретаря Министерства культуры Московской области Рожникова А.А.; юбиляра поздравляет зам.руководителя ТСХ России народный художник Шилов В.В.